В сочинении “Об упадке оракулов” великий посвященный Плутарх рассказывает древнее предание: во времена царствования императора Тиберия (напомню, что это был период вытеснения римского язычества новой религией – христианством) из Пелопонесса в Италию направлялся корабль. И когда он проходил мимо острова Паксос, корабельный кормчий, египтянин Фармуз услышал, как кто-то окликнул его с берега. Фармуз ответил неизвестному и услышал тогда весть о смерти бога Пана. Голос с берега повелел кормчему возвестить на острове Палодес, что “умер великий Пан”. Фармуз послушался неизвестного и повторил его слова жителям Палодеса. До слуха его донеслись только стенания и плач. Наступил конец древнего мира.
Но не был ли обманут корабельный кормчий, и чью же волю он так безропотно согласился исполнить? Если бы этот египтянин был посвященным, он бы выкрикнул в ответ: “Боги Греции бессмертны!” и тщетны были бы дальнейшие попытки приблизить конец языческого мира, объявив об уходе богов, стерегущих его порядок. Фридрих Ницше, осмелившийся заново открыть миру Аполлона и Диониса, как никто другой знал об их неминуемом возвращении. “Тень грядущих богов должна заставить вас умолкнуть”, — обращался он к легиону потомков Фармуза, все еще кричащих о смерти великого Пана. Осуществляя поворот к античному мировоззрению, Ницше призвал богов свободных и философствующих, опасных и вечно возвращающихся, богов, несущих в себе бытийную формулу amor fati, как высшее состояние приятия бытия. Изумрудная красота Диониса и мудрость дельфийского Аполлона творили новый – дионисийско-аполлонический – тип человека, смело вступающего в тотальное единство с первоосновой мира.