Эта пещера 1 , имея в себе неиссякаемые источники влаги, является символом не интеллигибельной, а чувственной сущности. Это не было святилище орестиад (горных), или акрейских (вершинных) нимф, или каких‐либо еще. Оно было святилищем наяд, получивших свое имя от потоков 2 . Нимфами‐наядами мы называем собственно потенции, присущие воде; они же [пифагорейцы?] так называли вообще все души, нисходящие в мир становления. Предполагалось, что души эти соединяются с влагой, движимые божественным духом, как, по словам Нумения, сказал и пророк: «Дух божий носился над водой» 3 . Поэтому и египтяне представляли себе все божества не стоящими на чем‐либо твердом, а [стремительно летящими] на кораблях – в том числе и солнце, и вообще всех 4 : под ними следует понимать души, парящие над влагой и нисходящие для становления. Поэтому Гераклит сказал, что душам наслаждение, а не смерть стать влажными, наслаждение же для них – падение в рождение. В другом месте он говорит: «Мы живем их смертью, а они живут нашей смертью»5 . Соответственно этому поэт 6 называет находящихся в становлении «влажными», «имеющими влажные души», им приятны кровь и влажное семя, как и душам растений – питающая их вода 7 .